Счастливого Рождества, мистер Лоуренс

[Jim-Sherlocked]

Во мне столько эмоций по поводу этого полотна, что я просто не могу облечь их в слова ну никак. Вообще.

Начала я смотреть фильм, не зная, что там будет столько всего, столько скрытого смысла, который ловишь между строк, будто чертов 25-й кадр. Просто там же Боуи. Я должна была. И не пожалела ни об одной потраченной секунде, потому что это великолепно.
И гомосексуальная подоплека тут не причем, хотя безусловно полные слез глаза Йонои в момент прикосновений и поцелуев Боуи я буду помнить всегда) Мурашки, черт бы их побрал, да под такой шикарный саунд!



И я нашла в соответствующем сообществе прекрасный пост, со словами которого я согласна на все сто, поэтому привожу его здесь, дабы подписаться под каждым)

04.03.2009 в 04:02

Пишет  <S>:

Счастливого Рождества, мистер Лоуренс

На подобные фильмы рецензии не пишутся. Улыбаясь, в слезах, под впечатлением и по уши влюбленным идете фанатеть в соответствующее сообщество. Впрочем, часть эмоций в слова облечь попытаться можно.
Это фильм о Любви. Именно о ней, никак иначе. Необъяснимом всеобъемлющем чувстве. О любви к жизни. И к человечеству. И о том, что именно и как эту любовь пятнает. Принципы, долг, убеждения. Заблуждения. Пустота и холод одиночества. Многое, слишком многое. А война – да просто лакмусовая бумажка.
Любовь, прорастая в каменистой почве душ, делает больно. Очищая от скверны ненависти и агрессии. Любовь не в силах изменить мир, но ее прикосновение не всех оставляет равнодушными.
А еще, несомненно, это фильм о любви. Человека к человеку. Такой разной, к таким разным.
Не удержаться от фразы: в этой потрясающей картине Рюичи Сакамото до невозможности хорош. А Дэвид Боуи... это Дэвид Боуи.

И — много эмоционального субъектива. Но сразу же посчитаю нужным заметить: да, ваше право не замечать очевидного и считать отношения Ёноя (на мой взгляд, корректней именно такой вариант, а не Йонои, хотя последний звучит симпатичней) и Селльерса психологической дуэлью и чем угодно, но глупо игнорировать недвусмысленные кадры и реплики героев, и еще более глупо закрывать глаза на слова продюссеров и режиссера о том, что это была история любви. Была ли близость - решать уже зрителю, хотя лично я не думаю, что в фильме Осимы возможна случайность. Каждая мелочь несет определенный смысл. Об этом — ниже.
Сперва следует пролог: история охранника и солдата-голландца. История соблазнения, не изнасилования (солдат, плача, сознается, что охранник перевязал его рану и приходил к нему три ночи подряд, был "таким добрым", а потом..., также звучит фраза "Какой позор? Он даже не сопротивлялся насилию!", которая дает понять, что не раскройся все, не было бы никакой трагедии; в пользу соблазнения говорит и фактическое самоубийство солдата после того, как на его глазах казнили охранника - вряд ли дело было только в шоке), которая, как верно заметила [J]Tokyo_number_13[/J], дает ответы на еще не заданные зрителем вопросы. "Не зря с первого же момента нам рассказывают историю надзирателя и соблазненного солдата, а потом еще и показывают назидательные картинки. Это не ружье. Это обнажение клинка, который, следуя кодексу Хагакуре, нельзя вкладывать в ножны, не обагрив предварительно кровью." Аналогии бьют наповал: азиат — европеец (причем европеец, как и Селльерс, светлоглазый блондин, — еще одна аналогия), охранник приходил к солдату три ночи подряд, пока тот сидел в камере за кражу бананов — Ёной к Селльерсу - "каждую ночь", пока тот сидел в карцере за схожий проступок (то ли цветов - не забываем о языке цветов - в качестве еды, то ли манджу) смерть обоих из-за того, что отношения, став явными, приобрели статус запретных, за которые не могла не последовать расплата. К тому же капитан, как известно, в конце войны был казнен — еще один кивок режиссера в сторону охранника-корейца.
Мне кажется, что капитан Ёной с первого, что называется, взгляда был впечатлен Джеком Селльерсом. Интерес и, безусловно, притяжение (показателен в этом плане тот момент, когда Джек неспешно расстегивает рубашку, сперва обнажая грудь, затем спину и одевается лишь тогда, когда Ёной слегка нервно приказывает ему это сделать). Это и последовавшие за спасение Селльерса от казни расспросы о нем, и забота о здоровье, и намеренья назначить командиром пленных, и крики во время тренировок. Кстати, о них: показательны диалог Лоуренса с Селльерсом и Лоуренса с Ёноем. Селльерс, по сути, в свою очередь выражает неравнодушие к капитану и готовность поговорить по душам с целью выяснить, не в одной ли они с Ёноем лодке (о, многое стоит за этим - от возможности понять друг друга в чисто человеческом смысле до благосклонности англичанина к явно заинтересованному им японцу). Вспомним и дедушку Фрейда с его сублимацией (аналогичный режиссерский прием, ИМХО, использован в "Укрощении строптивого", в том эпизоде, где неудовлетворенный герой Челентано колет на заднем дворе дрова), и вопрос Ёноя, беспокоят ли его крики Селльерса, иными словами, как тот реагирует на отношение к нему капитана, не равнодушен ли.
А потом все завертелось-покатилось. Как мужчина Ёной пропал сразу же, как человек увязал в топях Джековой харизмы с каждым поступком того все глубже и глубже, но как верноподаный императора с самурайскими понятиями о том, "Как правильно" - самым натуральным образом истерил, где-то в самой глубине своей души чувствуя, что надо-то совершенно иначе, что зря тогда спас британца, что все кувырком и не по плану. Не быть им вместе никак. Да, война, да, по разные стороны баррикад, но если Джек внутренне свободен и чувства для него отнюдь не табу, то у Ёноя все иначе — он слепнет от боли, ведь его надвое разрывают "хочу" и "нельзя", "чувствую, что правильно" и "знаю, что неправильно", а еще это "почему ты делаешь это?!", адресованное Селльерсу. Ёной похож на мальчишку, которому больно, больно, холодно и, быть может, даже в каком-то смысле страшно, который вконец запутался и с истеричным отчаяньем утопающего хватается за свои принципы как за соломинку, а смутное понимание собственного бессилия все только усугубляет. Селльерс своим объятьем и поцелуями словно говорит Ёною: "Тш-ш, тише, успокойся. Расслабся. Не делай этого, не казни невиновного. Не надо ненависти и злости, ничего не надо - кроме любви. Да, сейчас нам придется заплатить и за наши чувства, и за мою верность себе, и за начало твоего освобождения от дурацкого кодекса, но когда-то ты поймешь, поймешь, как надо и почему." Все поражающе знаково, потому что если до Рождества речь шла главным образом о чувствах мужчины к мужчине, то после мы видим столкновение и двух культур, восточной и западной, и двух типов мышления, мировоззрения, мировосприятия, и силу любви духовной, любви человека к человеку, человека ко всем людям. Джек, который презирал себя за, по его мнению, малодушие и предательство в отношениях с братом, в этот раз смог открыто заявить о своих чувствах, смог спасти любимого человека (т.е. Ёноя, спасти капитана от самого себя), пожертвовав собой, смог спасти людей от смерти. Так он очистился внутренне, а в душе Ёноя начало проростать то, чего тот был раньше лишен - понимание, "что все неправы".
Вернемся к вопросу о близости. Ответ на этот вопрос зависит от толкования кадой сцены. Так что ваше право думать так, как вам нравится больше или кажется правдоподобней.
Если быть против этой версии. Слова продюссера Джереми Томаса о том, что любовь была, а секс - только в фантазиях героев; слова Лоуренса, обращенные к Джеку "кажется, ты ему приглянулся" уже после ночных посещений Ёноя; вплоть до кульминационной сены на плацу напряжение растет, Селльерс "нарывается,2 выводя Ёноя из себя; Ёной мог плакать и быть шокированным тем, что не ожидал "признания" Селльерса, да еще в такой форме и в таком месте. В пользу гипотезы, что "все у них было", говорит следующее. Цветок гибискуса как символ признания и это "буду являться вам", после чего мы видим глаза шокированого и понимающего Ёноя, затем Селльерс рисуется, причем нагло и бесстыдно (лично мне так и лезет в голову нечто вроде "я слышал твои вопли, вижу твои взгляды, все понял и согласен, только не думай, что из нас двоих главный ты") - типично мужские "дуэльные" отношения с вызовом и оттенком заигрывания. Капитан не дурак, все понял и отправил Селльерса туда, где он может с ним встречаться наедине (ну подозрительно это: двое друг в друг недвусмысленно заинтересованы и каждую ночь остаются вдвоем - да, могло и не быть ничего, но... но). Адьютант, узнав о тайных посещениях Ёноем пленника, выходит из себя и убивает охранника - намек на то, что адьютант понял, что отношения зашли далеко, стали запретными, хотя режиссер и тут темнит, ведь не "он погуит ас", а "он погубит ваш дух", то есть заставит забыть о долге, чести и прочем.
Зачем Д. С. тащит с собой коврик? Дорог как память, по-другому не объяснишь. Но вот какая именно память? И зачем его прижимать ко лбу и целовать? Судя по всему, не коврик ему жизнь спас, а ловкость. Или - "спасибо доброму капитану за коврик - и спать теплей, и выжить вот помог"? Осима нарочно нас путает, говорю вам. Дальше следует гловоломка. Вариант первый: Д.С. подумал, что капитан, вспомнив о чести, послал своего адьютанта прикончить пленника, поэтому Джек и решается на побег, поэтому швыряется в Ёноя ковром с издевкой, поэтому выхватывает нож, наблюдая за реакцией капитана и расслабляется только когда Ёной закрывает его своим телом от Хары. Вариант второй: Джек все понял правильно, но не рассчитал, что капитан на подходе. В это верится слабо, потому что раньше попыток к побегу он не делал, и если все понял правильно, то знал, что капитан вот-вот придет. Значит, возможен вариант третий - сознательные попытки сломать мозг бедного самурая, что в конечном счете Джеку и удалось.
Кульминаия тоже двусмысленна: Ёной почти без чувств и в слезах падает на руки солдат, а охрана набрасывается на Селльерса. Ходи по лагерю слухи о капитане с Д. С., реакция солдат и последующая казнь Джека становятся понятней. К слову, попыток спасти Селльерса Ёной не делает, что лично для меня странно: ну да, устроить такое пуьлично, это скандал, но - смертный приговор, да еще в такой форме? Похоже, Ёной лишился дара речи и смирился с неизбежным. Все, о чувствах заявлено публично, расплата неминуема. И все же очко в пользу того, что помимо чувств существовали также и отношения.
К слову о том, что в фильме нет случайностей: белая бабочка символизирует дух умершего, поэтому резонно предположить, что Селльерс умер либо в тот момент, когда Ёной отдал ему честь, либо когда тот уходил, ведь на лбу Джека мы видим именно белую бабочку.
С парой Хара—Лоуренс все проще, они как бы акцентируют внимание зрителя на проблеме Востока и Запада, мира и войны, то есть на том извечном и в то время особенно важном для каждого, ведь чтобы убивать людей и нести разрушения, человеку надо как-то себе объяснять, зачем он это делает.

IMDb
Википедия
Кинопоиск
А вот для сравнения:
Дэвид Боуи

Cvjnhtnm

Он же — в роли Джека Селльерса

Рюити Сакамото

В роли капитана Ёноя (Йонои)