"Комментарии Бенедикта Кэмбербетча, Марка Гэттиса, Мартина Фримана"

Марк: «Мне покрасили волосы, чтобы подходили к волосам Бенедикта».
Бенедикт: «А мне покрасили волосы, чтобы подходили… к кому?»
Мартин: «Шерлоку!»
Марк: «Вам не кажется, что здесь наблюдается фамильное сходство?»
Бенедикт: «Мне кажется».
Марк (хихикая): «Но как? Таинственным образом у меня оказался нос Холмса!»
Бенедикт: «Ага, мой нос немножко более плоский, курносый и вздернутый, чем должен быть у Холмса. Они снимали меня только под определенными углами, так что теперь я постоянно норовлю повернуться в профиль».

Многие кадры Шерлока, изучающего кроссовки в лаборатории, были сняты в тот день, когда Мартин получил травму. Это был третий день съемок: на второй день их почти засыпало снегом возле морга на Мертир-Тидфил, а на третий день Мартин, выходя из своего Freeway (предположительно, это его трейлер), поскользнулся на ледяных ступеньках, «повалился, как мешок с картошкой», и был вынужден пропустить день. Они снимали все крупные планы Шерлока, какие могли, и потом Мартин вернулся, чтобы доснять остальное. «Ты это так рассказывал, звучало как песня», – говорит Бенедикт, потом начинает петь: «Freeman fell out of his Freeway on his way to...» [игра слов с фамилией и названием трейлера, если буквально: «свободный человек сошел со свободного пути по пути к…» прим.перев.]
«Ты принял что-то?» – недоверчиво интересуется Мартин.
«Ты же знаешь мою мантру, Мартин, – говорит Марк. – Все актеры, сыгравшие Шерлока Холмса, сходят с ума. Бенедикт Камбербэтч всех превзошел, присоединившись к нам уже полностью ненормальным!»
«Так говорит автор и Майкрофт!» – говорит Бенедикт.

Марк отмечает, что даже Артур Конан Дойл считал, что тяжело продолжать писать сложные дедуктивные эпизоды в своих книгах, и Марку также было тяжело сочинять сложную дедуктивную сцену с кроссовками. Он взял пару своих кроссовок и попытался представить, что бы он мог понять, рассматривая их. Он также придумал штуку с именем внутри кроссовка, потому что он учился в школе с мальчиком, которого все дразнили из-за того, что его имя было написано на всех его вещах – полотенцах, например, – а он был уже достаточно взрослым для этого. «Могу я быстренько кое в чем признаться? – спрашивает Бенедикт. – У меня всё еще есть носки и полотенца из школы, на которых написано моё имя! Это так стыдно. Я однажды давал кому-то интервью, и они говорят: «У тебя бирочка с именем торчит из рубашки» – а мне было двадцать шесть! Это была белая школьная рубашка, и я всё еще её носил. Жалкая у меня жизнь».
«А почему у тебя всё еще есть трусы и носки из школы?» – спрашивает Марк.
«Я ничего не говорил про трусы!» – протестует Бенедикт.
«Но я себе их представляю!» – говорит Марк.
Бенедикт продолжает, что у него всё еще есть носки из школы, потому что парни редко думают о покупке носков.
«Хотя мы не можем сейчас сказать вслух, где именно их покупаем», – говорит Марк.
«Но вы можете это не сказать, а потом сказать: есть и другие магазины?» – спрашивает Бенедикт.
«Есть другие детективы», – говорит Марк.

Когда Джон приходит к женщине, живущей с охранником, Мартин комментирует: «Это Элисон Линтотт, мы с ней вместе учились в школе драмы Central много лун назад».
Бенедикт: «Есть и другие школы драмы».
Марк (напыщенно): «Но ни одной столь же престижной».
Мартин: «Есть и другие Элисон».

Бенедикт: «Более всего в этой сцене меня заботило то, что мой костюм от СПЕНСЕРА ХАРТА…»
(Марк рычит.)
Бенедикт: “...оттопыривался в районе карманов, потому что там был пистолет! (смеется) Было как-то странно и трудно ходить!»
Марк: «А ты можешь всё это повторить, но сказать только «мой костюм»?
Бенедикт: «Хорошо: сей прекрасно сидящий, великолепно сшитый костюм имел в своём кармане довольно большой пистолет, и это несколько отвлекало, до такой степени, что я был вынужден очень сильно сосредоточиться на том, как бы не свалиться в воду».

Марк: «Люди часто просят рассказать смешные вещи со съемок…»
Бенедикт: «Поговорим о вывеске?»
Марк (смеясь): «Ага».
Он рассказывает, как у них была очень важная вывеска с названием компании по прокату машин. Она висела на стене за столом мистера Эварта, и на ней было написано «Janus Cars» («Машины Януса»). Дизайнеры интерьера повесили эту вывеску, но изготовили ее таким образом, что заглавные «J» и «C» были гораздо больше остальных букв. Однако они были также очень тоненькими, и когда Марк и другие пришли на съемочную площадку и осмотрелись, «всё, что вы могли видеть, было «anus ars» (задница ануса)», так что пришлось срочно перерисовывать вывеску и утолщать заглавные буквы.

Марк позже чувствовал себя очень виноватым, потому что раньше он не знал, что Джон Сешнз (актер, сыгравший роль брата Конни Принц) – большой фан Шерлока Холмса и выиграл приз на шоу BBC «Celebrity Mastermind» по этой теме. Марк был изумлен тем, что Джон согласился сыграть такую маленькую роль в истории Шерлока. «Возможно, он мог бы стать главным злодеем. Возможно, он всё еще может им стать».

Марк: «Там были две кошки, якобы дрессированные. И мы обнаружили, что не существует такого понятия, как дрессированная кошка».
Мартин: «Черт, нет. Они были выдрессированы царапать Джона Сешнза, их специально этому обучали. И они преуспели».

Убеждение Джона, что Конни убили с помощью кошки, вымазав ее когти в жидкости с бактериями столбняка, базируется на реальном факте, имевшем место во Франции в 1920-х годах. Когда Марк об этом прочел, он подумал: «Я это использую!»

Марк говорит, что когда он был ребенком и в первый раз прочел рассказы Конан Дойла, «Я помню, я сидел в школьном автобусе и пытался разгадать, что делали люди. Оказалось, они все ехали в школу. Я должен был догадаться – они все были одеты в школьную форму».

Голос маленького мальчика – это голос Луиса Моффата, сына Стивена Моффата и Сью Вёрчу.
Бенедикт: «Это мелочь, но у него большое будущее».
Мартин: «…когда он будет нанимать нас на работу!»
Первоначально записали голос редактора сериала, переделанный в голос ребенка, но звучало жутко.

@темы: Камбербэтч моего сердца, Sherlocked, Brilliant!, Фендом съел мой мозг, Кто бы мог подумать!, Меня посетила любовь, Сконцентрируйся, Камбербэтч!, F*uck you, I won a BAFTA